- RU
- EN
«Сапогов вставал в 5 утра, чтобы помолиться». Защитник, который завязал со сборной Киргизии ради «Енисея»
– Ты родился в Бишкеке в уже независимой Киргизии. Каким было твое детство?
– Мы жили небогато, денег хватало только на еду. Мать растила двух сыновей и не имела возможности нас баловать. У нас не было карманных денег – на жвачки и мороженое. Экономили.
Мы с друзьями постоянно лазили по речке, искали металл и бутылки. Все это сдавали, хватало на мороженое и компьютерные игры. Почти все время я проводил на улице, домой было не загнать.
Наш район Бишкека был достаточно отдаленным. В основном одни пятиэтажки и большая водонапорная башня размером с девятиэтажный дом. Мы часто лазили в башню, это был наш пятак. Рядом протекал Большой Чуйский канал, мы все время в нем купались. Только там нельзя было оставлять вещи на берегу – могли свистнуть. Поэтому мы постоянно оставляли кого-то сторожить.
– Во многих республиках после распада Союза русским было тяжело. Тебе доставалось из-за русского происхождения?
– Было и такое. Во всех странах есть националисты.
В нашем районе русских было не так много. Когда вышла «Бригада», у нас на районе появились подростковые группировки, подражавшие героям фильма. И тогда нам с друзьями пришлось нелегко. Стали постоянно драться, по 3-4 раза на неделе. Все время кто-то задирался, не давали спокойно дойти из школы домой. Вымогали деньги, но у них не получалось, поэтому нас, двоих-троих пацанов, избивали толпой по 10-15 человек. Говорили: «Русские, вы нам не нравитесь». В один прекрасный день мы устроили нескольким ребятам ответ: подкараулили их ночью и побили дубинками. Чтобы никто нас не узнал, мы надели маски, которые сделали из зимних шапок.
– Считается, что 98% людей в Киргизии очень бедны, 2% – очень богаты. Это так?
– Все говорят, что Киргизия – бедная страна, но я бы не сказал, что люди бедно живут. Тут по статистике на человека приходится 2-3 машины. Это разве бедность?
– Какие машины обычно берут? Вряд ли новые.
– Новые могут позволить себе депутаты и бизнесмены. Простые жители Бишкека редко покупают новые машины. Например, в России человек может взять «десятку» с завода, в Киргизии так никто не делает. На эти же деньги купили бы подержанный Mercedes Е-класса 2002 или 2005 года. И ездили бы в комфорте, типа я езжу на «мерсе», а не на «ладе».
– Cейчас стало лучше?
– Не уверен, что стало лучше, но город разрастается. Строятся новые районы, облагораживается территория. Все развивается. Сейчас все красивее, чем было раньше. Когда-то даже дорог не было, а сейчас хорошие дороги почти везде. За исключением, может быть, окраины города и пригородных поселков.
– Дороги лучше, чем в России?
– Когда у меня появилась первая машина, я мечтал о новых дорогах в Бишкеке. Как только я вместе с машиной перебрался в Россию, там все дороги сделали, а в России – опять бездорожье. В Киргизии сейчас дороги намного лучше, чем в Красноярске.
– Говорят, в Киргизии все дешево.
– Не сказал бы. Может быть, только продукты, овощи и фрукты, потому что это все свое. А, например, одежда – не сказал бы, что дешевле.
– За сборную ты играл на Мальдивах, в Бангладеш, Камбодже, Иордании, Мьянме и Австралии. Расскажи что-нибудь интересное об этих поездках.
– Я еще и в Непале играл.
– Тоже интересно.
– В Австралии ничего удивительного я не увидел. Только добирался туда 48 часов.
А такие страны, как Бангладеш, Непал и Камбоджа мне запомнились только тем, что они очень грязные. В Непале мы жили на одной из центральных улиц, там протекала канализация. По дороге на пару километров тек ручей с соответствующим запахом. Люди ходят неряшливые, в грязи, босиком. Многие похожи на бомжей.
В Камбодже были ливни. Шли буквально 10-15 минут, но заливали полгорода. Как-то мы возвращались с тренировки и видели детей, которые мылись под дождем. Было очень удивительно.
– Что на Мальдивах?
– Жарко. Мне не понравилось. Отдыхать я бы туда не поехал, потому что там лучше всего семейным парам с детьми. Это такой спокойный и однообразный отдых. Выходишь из бунгало, в десяти метрах теплая водичка, гамак, качелька.
Никуда особо не выйти, чувствуется, что ты на острове. Нет ни рынка, ничего. Просто скучный отдых.
– Почему завязал со сборной? Это связано с графиком ФНЛ, который не стыкуется с календарем сборных?
– Да, именно из-за этого. Возникли кое-какие разногласия, и я сделал выбор в пользу клуба. Я не хотел пропускать важные матчи, а для меня был важен каждый матч. Я хотел, чтобы «Енисей» вышел в премьер-лигу с первого места, и ради этого отказался от сборной. Хотел все силы отдавать только клубу.
– А что за разногласия были?
– Это было еще при Тихонове. Им не нравилось, что я уезжаю и все время травмируюсь. Все перелеты очень длинные, занимают от суток до двух. Потом я играю и проделываю такую же обратную дорогу. Я даже поспать спокойно не могу, всю жизнь в самолетах. Плюс часовые пояса. Как только ты адаптируешься к одному времени, тебе надо улетать и привыкать к другому. Организм не железный, не выдерживает.
– В Киргизии до сих пор популярная игра кок-бору. Можешь объяснить читателям, что это такое?
– Как и в футболе, у каждой команды есть ворота. У каждой команды жилетки одного цвета. Игроки на лошадях гоняют по полю тушу только что зарезанного барана. Обычного барана, не набитого чем-то. Просто без головы. А он тяжелый, килограмм за 50. Вместо ворот – круглая яма, туда надо загнать тушу. Всадники носятся, вырывают друг у друга этого барана, сталкиваются.
Но это зрелище собирается много народа.
– Ты считаешь, что гонять по полю дохлого барана – это нормально?
– Кому-то может показаться, что играть мертвым животным – это проявление садистских наклонностей. Можно, например, использовать какую-нибудь игрушку такого же размера и веса. Но не играть тушей животного.
– Читал, что вроде бы уже пару лет играют муляжом.
– Да, играть бараном не выгодно.
– В конце получается отбивная, сразу несут к столу.
– Да, потом победители готовят супчик шорпо.
– Играл сам когда-нибудь?
– Нет, ни разу.
– А бывал на матчах?
– По телевизору смотрел.
– По главным каналам Киргизии крутят это?
– Конечно, это же национальная игра!
– Со сборной Киргизии ты приезжал на Кубок Содружества в 2012 и 2013 годах, и тебя заметил Вадим Евсеев. Как это было?
– После одной из игр мы шли в раздевалку. Смотрю, стоят Вадим Евсеев и Александр Маньяков. Евсеева я знал, а Маньякова тогда еще нет. Думаю, офигеть, это же Вадим Евсеев. Они меня подозвали, а я растерялся: «Точно меня зовут?». Александр сказал, что он агент, что они пришли понаблюдать за мной, а я им очень понравился. Сказал, что Вадим Евсеев высоко отозвался о моей игре в защите. К нам подошел наш тренер Анарбек Дарданович Ормомбеков. Все вместе побеседовали.
Я испытал и шок, и радость. Не знал, что говорить. Александр сразу хотел подписать документы, но я сказал, что все равно должен подумать. Все-таки уехать из страны, в которой прожил всю жизнь не так просто. Надо было обсудить с братом, с родителями.
– Твоим первым русским клубом стала «Волга» из Нижнего Новгорода. Чем удивила Россия в первое время?
– Я вообще был не готов к этому переезду. Не думал, что подпишут. Я думал, что в дубль ЦСКА не прошел, а в премьер-лигу – и подавно. Не взял с собой ни одежды, ни денег. Только тренировочные вещи. Когда на сборах предложили контракт, у меня чуть сердце не выпрыгнуло от радости.
Сразу после сборов мы улетели в Нижний Новгород. Базы как таковой нет, нужно было снимать жилье. А снимать не на что – время зарплаты не подошло, и в «Волге» в то время были большие задолженности. Я получил банковскую карту, но четыре или пять месяцев на нее ничего не приходило.
– Как выкручивался?
– Впервые в жизни занял деньги. Сто тысяч рублей. Брал деньги дрожащими руками, потому что родители учили не занимать. Я занимал у человека из клуба, он знал, что я ему отдам. Он сам сидел без денег, но выручил меня, за что ему спасибо. Это был наш администратор Владимир Васильевич Бобык.
– Самое непривычное в Нижнем Новгороде после Бишкека?
– Трамваи. У нас в Киргизии их нет. Я ездил на трамвае и автобусе. В первое время снимал квартиру около стадиона, чтобы за 5-10 минут добираться.
В Нижнем очень много церквей. Я жил в мусульманской стране, где в основном мечети, а не церкви, а тут – все наоборот.
– Быстро адаптировался?
– Первые полгода были самыми адскими в моей жизни. Я никогда не расставался с семьей на такое длительное время, а тут жил один без друзей и знакомых. Была только команда, в которой я самый молодой. Толком ни с кем не общался. После тренировок я возвращался в пустую квартиру и оставался наедине с собой. За месяц до отпуска мне срывало крышу: я просто плакал из-за того, что скучал по родным.
А потом меня отдали в аренду в дзержинский «Химик». И я уже более-менее освоился. Там были мои ровесники, я раскрепостился, начал больше общаться, появились первые друзья. После этого стало легче.
– В «Волге» в то время был легендарный Алексей Сапогов. Почему он так и не уехал в «Ювентус»?
– Не знаю. Он, конечно, уникальный человек.
– Расскажи.
– Он был одним из тех людей, кто помог мне освоиться в «Волге». Все полтора года, что я пробыл в команде, мы с Сапоговым жили на всех выездах. Мы с ним все время разговаривали, ничего плохого про него не могу сказать.
Что он чудной – знают все. Как-то ему звонят: «Леша, ты где? У нас тренировка». А он: «Я на матче «Ювентуса».
Мы ему дали кличку Аль Капоне. Он любил надевать темные очки, зализывал назад длинные волосы. И если где-то собирались командой, он, как итальянский мафиози, усаживался посередине стола.
Мы потом встретились с ним в «Тюмени». Тогда у него был провал в карьере, и он хотел вернуться на прежний уровень. Он набирал форму, его хотели подписать, но тут клубу запретили заявлять новичков.
На сборах был такой момент. Сапогов жил со Славой Чадовым. Леха очень сильно ударился в христианство. Чадов жаловался постоянно. Мы приходили утром на взвешивание, а в массажном кабинете на кушетке спал Чадов. Мы спрашиваем: «Слава, что ты здесь делаешь?». А он: «Леха запарил. Встает в 5 утра, будит меня и говорит: «Выйди, пожалуйста, погуляй часок, а я помолюсь». Так Слава провел три-четыре дня, не выдержал и попросил переселиться. У нас были двухразовые тренировки, и Слава искренне не понимал: как можно выйти в 5 утра и где-то погулять часок.
– Но до «Тюмени» ты играл в «Анжи». В Дагестане не страшно?
– Один раз, когда в «Анжи» пришли первые топ-игроки, они возвращались из аэропорта. У них на глазах случилась перестрелка. После этого они решили поселить команду в Москве.
А мне жилось спокойно. Футболистов очень любили. Со стадиона до дома ездил на такси. Один таксист узнал, что я игрок «Анжи» и отказался брать деньги. Предложил записать его номер и обращаться в любое время. Звоню ему, он через 5 минут приезжает. Даю деньги – не берет. Больше не звонил ему, потому что неудобно. Любая работа должна быть оплачена. Ездить бесплатно из-за того, что ты игрок его любимой команды – неправильно.
– В гости не звали?
– Сашу Алиева постоянно приглашали.
– Ходил?
– Конечно. Ни для кого не секрет, что Алиев любил пошуметь. Историй про него много, но я не буду такое рассказывать.
– Хорошо. Самая невинная история про Алиева.
– Не было таких историй.
– Одна жесть?
– Ну да.
– Он прямо перед командой шумел?
– Когда мы жили на базе, мог прийти пьяный. Мог шуметь, не давать спать.
– Правда ли в январе 2017-го тобой интересовались сразу четыре китайских клуба?
– Вроде как да. Саша (агент Александр Маньяков – FM Sports Agency) мне говорил, что есть такие варианты. Больше ничего не знаю.
– А тебе хотелось бы там поиграть?
– Скорее нет, чем да.
– У тебя внешность бойца UFC. Это совпадение или ты следишь за боями?
– Почти все мужчины смотрят эти бои, потому что они на виду. И на кого же я похож?
– Думаю, на МакГрегора.
– Вот все думают, что я похож на Конора. Но никто не знает такого бойца, как Александр Густафссон. Мы с ним очень похожи. Если бы у меня уши были сломаны, как у него, были бы вообще один в один. А с МакГрегором мы похожи только бородой.
– Густафссон – твой любимый боец?
– Нет. Я всегда болел за Конора МакГрегора.
– Как ты относишься к Хабибу?
– Хабиб – национальный герой и чемпион UFC. Отношусь к нему с уважением, мне нравится, как он дерется.
– Бокс нужно закрывать? UFC зрелищнее?
– Да нет, закрывать ничего не нужно. Но очевидно, что UFC сейчас популярнее.
– Когда ты в последний раз дрался?
– Давненько уже, года два назад. Почему и с кем – не помню. Но если дрался, значит, была веская причина.
– А на футбольном поле дрался?
– Был такой момент в матче между моим клубом и молодежной сборной Киргизии. Нас сразу же удалили. Повезло, что игра была товарищеской.
– А что там случилось?
– Соперник сыграл грубо в одном моменте, попал мне прямо в пах. Я его предупредил, но услышал в ответ оскорбления. Началась потасовка, и я ударил его. Одного удара хватило, чтобы парня отвезли в больницу.
– Потом узнавал, как у него здоровье?
– Узнавал. У него было сотрясение мозга второй степени. Потом он извинился.